Наконец-то добравшись до VIP зала Билл быстро зашел в комнату, устало потягиваясь. От чего-то болела голова, точнее было легкое напряжение в висках. Парень устало упал на один из кожаных диванов. Каулитц схватил бутылку мартини и сделав несколько больших, судорожных глотков закатил глаза, чувствуя как горячая жидкость бежит по горлу, приятно обжигая его. Сильное постукивание в висках заставляло орщиться, но Билли упорно старался терпеть и не показывать самому себе, насколько ему больно. Парень устало растянулся на диване, широко расставив свои длинные, идеальные ноги. Усталось плавно растекалась по телу, но сейчас это не имело никакого значения. Брюнет слабо вздохнул и сразу же почуствовал слегка едкий, но до дрожи приятный аромат знакомых дорогих сигарет. Каулитц сам курил такие же, но его пачка уютно осталась лежать в любимом авто, как в общем-то и небольшой пакетик с LSD, который парень постоянно носил с собой. Курить хотелось до безумия, до дрожи в пальцах, практически до нервных истерик и всхлипов, ведь когда никотин проникает в легкие вместе со слабым дымом - это ни с чем несравнимое удовольствие, не так ли? Билл попытался кое-как привстать с дивана, опираясь на локти и когда ему наконец-то это удалось, он внимательно посмотрел на.. На пустоту  вокруг? Видимо желание курить пораждало явные глюки, причем довольно сильные. Даже люди вокруг мерещились, какая досада. Билл прикрыл глаза и закинув ногу на ногу провел пальчиками по своему колену, слегка надавливая. Прямо шлюха в чистом виде, ничего не скажешь.

Прекрасное начало ночи. Ехидный голосок брата, отпускающий колкости, будто ледяные пощечины. Билл пару раз похлопал длинными, резко и агрессивно накрашенными веками и недовольно протянул: Что-то не нравится, Трюмпер? В прочем, было подготовлено еще много злых фраз и колкостей, которые уже почти были обращены к брату, но тут Билл заметил пачку Мальборо, именно те, которых ему не хватало сейчас для полного счастья. Да за них Каулитц готов был сделать что угодно, уже забыв о чувстве собственного достоинства. Тем более алкоголь резко притупил чувство гордости, которое из Каулитца хоть ковшом можно было черпать. Билл гордо запрокинул голову, почувствовав легкое движение длинных волос и посмотрел на брата. Собственно, если бы взглядом можно было испепелять, от старшего брата осталась бы довольно выразительная кучка пепла. Нельзя же так бесцеремонно врываться, нарушать идиллию, да и пейринг прекрасный - Билл+бутылка, которую он уже минут семь крутил в руках. Длинные пальцы легко поглаживали горлышко, ненавязчиво обводя его ноготком. Нет, все же пить надо было меньше, но разве мог кто-то остановить эту диву. Уж увольте, у нас тормозов не имеется. Что-то не нравится, Трюмпер? еще раз фыркнул младшенький и злобно приподнял бровь.

Билл поджал под себя ноги, удачно приземлившись на хрупкие колени и вытянул перед собой, на обозрение брату тонкую руку с расправленными пальчиками. Закатив глаза, он начал загибать их, спокойно перечисляя. Тогда тебе не должно нравится то, что я ебусь с разными парнями, слишком много пью, курю по пачке в день, трачу безумное количество денег, ну и колюсь, а так же нюхаю. - на аргументе с наркотиками, большой палец захлопнул выход из слабого кулачка, будто последнюю надежду. Да, Билл постоянно устраивал истерики. Это все из-за алкоголя и кокса, на котором Каулитц уже давно сидел. Ведь всем известно, что простой секс, по сравнению с сексом под кайфом, это тоже самое что ласки с манекенами из магазинов Москвы в восьмидесятые годы. Да уж, об истории моды Каулитц младший знал довольно много, как и о проходящих ощущениях. Он быстро заглянул в глубокие, темно-шоколадные глаза брата и во рту сразу же поселился вкус горечи. Не неприятной, а той, сладковатой, которая остается после восьмидесяти процентного шоколада. Билл нервно сделал очередной глоток мартини прямо из бутылки, и со слегка истеричным смехом помахал перед носом брат пустым пакетиком от LCD. Ведь доза валялась где-то в машине, так что ее не найдешь даже со стаей собак, а хотелось прямо сейчас. Хотя хотелось не только того.

Так. Стоп. Вот этого вопроса Билл явно не ожидал, это прямо как подвох. Как удар в спину, когда заключен мир. И правда, а чего он всем этим добился? Что ему от того, что вены набухают, а глаза слезятся? Ну конечно, ощущения. С этим не поспоришь, ну никак, но опять же - это все не аргумент. Да, можно начать разводить неуверенное "Просто мне так лучше", но кого Билл обманет? Если только себя - в очередной раз. Как делал это раньше, последние года два. Врал, прятался, снова врал. Это как обмани меня еще раз, а потом еще и еще. Так приятно, практически до дрожи. Наверное полезно бы было на месяц уехать домой, в родную деревню. Вспомнить как вставал в пять утра, чтобы не опоздать в школу. Как с Томом бегал к Андреасу, говорить о чем-то своем. О том, что было можно. Чего сейчас себе уже не позволишь. Молоко по утрам, потому что диета. Ходить в кино, потому что фанаты. Есть мармелад сколько угодно, потому что кожа. И засыпать, прижимаясь к брату. Потому что нельзя. Просто нельзя, запрещено. Такие жирно начертанные запреты, злые и щетинящиеся своим отторжением. Ведь иногда очень хочется плакать, но этим можно повредить тушь. Иногда и любить хочется, но тоже нельзя. На самом деле, Билл научился запрещать, ставить красные знаки на то что так хочется. Но ведь это слишком трудно, не так ли? Каулитц уперся локтем в спинку кожаного дивана и молча отвел взгляд, будто бы стыдливо, как провинившийся мальчик.

нет, дорогой, не хватит. - таки крутилось на языке, но Билл не позволял этой фразе вырваться. Очередной ссоры с братом он бы не вытерпел, если бы восстановленные клетки стали вновь пораженными. Внимательно смотря на старшего брата, Билл серьезно протянул: думаю многие, да и ты не раз. О себе он решил умолчать, да и не к чему сейчас были эти дешевые "понты". Серьезный тон брата, его повелевающие жесты, все это было слишком приятным. Но об этом уж точно никто не должен знать. Конечно, сколько будет веселья, если Билл скажет что любит бояться. Бояться родного брата, да тем более близнеца. Человека, в котором та же кровь. Конечно еще более странно то желание, захлестывающее от каждой мысли о старшем брате, которое нельзя побороть и приходиться по ночам молча смотреть в потолок, прислушиваясь к дыханию какого-то другого парня, которому в эту ночь посчастливилось испробовать тело младшего Каулитца. Срочно хотелось отмотать жизнь на три секунды назад, когда палец с грубым кончиком дотрагивался до покусанных губ, слегка надавливая. Еще доя секунды - Каулитц бы все же разрешил себе дотронуться до него губами, уже и не думая о том, что брат может оттолкнуть. Билл бесцеремонно выхватил из сильных пальцев брата сигарету и почти сделал затяжку, но сигарета выпала из дрожащих паль цев, слегка опалив ключицу, так как Билл все еще сидел высоко запрокинул голову. Блядь. - тихо фыркнул Каулитц и уже не особо задумываясь, вылил на бледную кожу шеи мартини, пытаясь унять жжение. Да, наша принцесса иногда не скупилась на слова и действия, что уж поделать.

Ах ты ****, да если ты еще хоть раз дотронешься до моего идеально прекрасного носа, то я про**** тебе все что только можно, и не смей *** его трогать! - такой набор слов только и оставался на языке у Каулитца, но как только он приоткрыл рот чтобы воплотить все мысли в жизнь, парень резко не удержался на ногах и с прекрасным всхлипом упал на диван. Домой ему отчаянно не хотелось, ненавидел он это место. Каулитц старался, как можно реже появляться в гамбургской квартире, которую им очень удачно купили продюсеры, на невысказанную фразу "потом отработаете". Там было слишком неуютно, непривычно, холодно, страшно, пусто. Перечислять можно было сколько угодно, все прилагательные были бы отрицательными. Постель давно пропахла запахами тел разных молодых людей, да и в комнате Тома было тоже самое, с разницей на то, что вместо парней там проходили толпы девушек. Да, что сказать, у брата все было самое дорогое. Модели, иногда актрисы. Самые красивые девушки и женщины, самые желанные. Хотя, младший каулитц не отставал от него. Даже самые убежденные гетеросексуалы не могли отказаться от нежного тела парня, но доставался он лишь тем, о ком можно будет вспоминать потом дольше. Бушидо, Джаред Лето, этот список можно растягивать как можно более долго и далеко. Нет, я не пойду домой - резко фыркнул Билл и поудобнее устроил свою худую пятую точку на диване.

Можно было бы броситься и повиснуть на шее у брата. А можно было бы и прямо в ноги упасть. Сейчас все способы были хороши, но было одно явное "но." Гордость Каулитца младшего. Уж на нее он своей ножкой наступить не мог хоть тресни (с). Хотелось разреветься, потому что Билл был уверен, что в брате слишком уж много отцовских чувств, желания успокаивать младшенького, да и вообще все таки показывать свои права старшего брата. Возможно, Биллу надо было перестать выпендриваться, и все же показать близнецу, что и правда его надо оберегать, потому что младшенький слишком уж хрупок, будто вырезан из больничного мыла и спрятан в морозилке. Удачи. - тихо, почти что неслышно, и видимо себе прошептал билл вслед старшему брату и отвернулся к спинке дивана, чтобы никто из мимо проходящих не увидел резко дрогнувшие, и как не проживший своей жизни самолет упавшие вниз уголки губ, очерченные слабыми морщинками от постоянных улыбок. Ты сигареты забыл. - Это можно было бы сказать вслед, если все предлоги позвать брата обратно были исчерпаны. Но на самом деле, сейчас их и не было. А еще у меня кружится голова, меня тошнит и глаза слипаются, да и болят безумно. Меня надо отвезти домой и уложить в кровать, напоив темным молоком и укутав в пижаму Прочитать сказку, совсем не злую и поцеловав в висок держать за руку, пока я не засну. Билл резко дернул хрупким плечом, будто отгоняя от себя все остатки своей слабости и пытаясь вернуться в реальность. Если честно, получилось плохо.