Наконец-то отпустив Саки и сказав ему, чтобы заверил про в том, что в семье Каулитц погода ясная, Билл резко ворвался в дом. Кинув связку ключей на стеклянный столик и услышав резкий звон, Билл довольно улыбнулся. Резими, животными скачками преодолев расстояние по лестнице о второго уровня квартиры, Билл влетел в комнату брата, и громко хлопнув дверью как можно громче проговорил: Том, ты забыл свой телефон. -чуть ли не слогам, разделяя и вытягивая глассные. Будто бы брат и не спит, будто бы так и надо. Пока брат не проснулся, Билл будто бы глотал этот легкий образ. Подрагивающие длинные ресницы, от которых падает тень на нежную кожу щек, слегка приоткрытые пухле губы, аккуратные родинки на щеке. Рассыпавшиеся по подушке дреды, все это настолько родное, приятное. Хочется не отрывать глаз от близнеца. Хочется чувствовать легкий аромат нежной кожи, прикасаться к ней губами.. а потом слышать громкий окрик и просыпаться. Потому что так хорошо в этой жизни все не бывает, как не крути. ЕСли слишком тепло - неминуемо разгорается безумный пожар, скрыться от которого не возможно. За эти несколько секунд, Билл успел сложить одежду, которая какой-то несуразной кучей валялась на полу, подобрать бумажник и ключи от машины. Дети растут, а привычки остаются. Да и беспорядок, это наверное стиль нашей жини.

Каулитц младший, наконец-то увидев ту реакцию которую и ожидал, гордо встряхнул головой, и с чувством безграничной гордости за такого умного себя протянул: ты его оставил еще в клубе. Хотя, правда ли там? Стоп, что-то не сходится. Ну да и ладно, сейчас это не самое главное в жизни младшего Каулитца. Попытавшись изобразить на лице как  можно больше гордого презрения, Билл брезгливо налил в стакан воды и кинул туда пару таблеток аспирина, проследив как они быстро превращаются в "полезное" лекарство. Несмотря на то, что у самого голова раскалывалась, а глаза болели, сейчас безумно хотелось обнять брата и жалеть его всеми доступными способами, отдавая всю нежность которая еще осталась. Собственно, если сейчас бы в голову Каулитца полетел стул, он бы ни капли не удивился. Ведь придти, когда старший брат уже пятый сон видит, и начать кричать - это поведение абсолютно не адекватного человека, как не крути. Все таки Билл научился умело скрывать свои желания и мысли, оставив на показ только свою кукольность, похоть и эгоизм, который могли видеть все. Все настоящее, что осталось от того, еще вроде бы как живого Вильгельма Каулитца, было где-то слишком глубоко внутри, так далеко, что достать это не возможно. Недовольный тон брата, его сонные, и все же немного обозленные глаза, - насколько непривычное, но почему-то приятное зрелище. Все таки садизм это штука меняющая людей, как-никак.

Доброе утро, Томас. Уже пять утра пробило - на самом деле наобум фыркнул Билл. конечно, для человека выпившего столько границ и рамок времени не существует, да и к чему? Да и вообще, у Каулитца младшего для определения времени есть волшебный мобильник, который звонит и извергает вопли про, когда этого самого времени остается слишком мало. Вдруг резко пробежала мысль о том, что же будет адльше. Ну а что может быть? Еще одно поколение девочек поплачет под их песни, а дальше идеалы станут другими. Этакая готовая куколка барби уже будет не по желаниям разным мери-сью нового времени. Ладно, в модели пойду, буду как Адриана Лима - попытался хоть как-то отогнать от себя навязчивые мысли Билл, и даже незаметно топнул ногой. Слишком уж они не хотели поддаваться и лететь из головки. Каким-то слишком тяжелым, не свойственным ему до того взглядом окинул Билл брата и попытался скрыть улыбку. Серьезный, напряженный Том вызывал чувство безграничной защищенности, да и тем более по сравнению с безалаберным Биллом. Будто разница составляет не минуты, а года, и на самом деле они не близнецы, а абсолютно полярные люди. Они отдаляются. Главное не стать двумя прямыми, тогда уже не пересечься.

А утренний минет не нужен? А может мы сможем встречаться? Ааа? - Билл закатил глаза и слегка приоткрыл ротик, прекрасно изображая девушек, которые крайне редко, но все же оставались в постели Тома до утра. И тогда начинались слащавые разговоры о том, что "Любимый, ну почему?" Собственно, они заканчивались всегда одинаково. Честное слово, с актрисами и певичками мороки меньше, отлично потрахались и разъехались, проблемы никому тут не нужны. Несмотря не на что, бешенный ритм жизни давал о себе знать сильной тяжестью в веках, и сильным давлением в районе груди. Как будто там медленно закипает все невысказанное, тайно, слишком сокровенное. Дышим, дышим, раздватри, сеанс гимнастики продолжается (с) Нервы можно растягивать как можно дольше, да и тем более в эту хрупкую грудную клетку ух как много поместится давления, разрывающего изнутри. Так. Стоп. Обернемся, и взглянем на этих двух анорексичных подростков, которые сейчас медленно выясняли кто что о ком думает, правда не высказывая ничего вслух. Вот эта кукла и маленький мальчик, что вообще в них такого, что миллионы девочек, да и иногда и мальчиков стонут во время их клипов? Боже, как страшно жить. Билл конечно же не страдал самокритичностью, но если судить объективно - впервые в жизни, можно узнать много интересного.

И закопать нас в семейную могилу - ухмыльнулся Билл и чуть ли не с разбегу упал на кровать. Почувствовав, как он явно упал не просто на слишком мягкий матрас, а явно на брата и придавил его, Каулитц ойкнул и снова громко, правда слегка издевательски рассмеялся. Как не крути, а Томасу за свою долгую жизнь и огромный стаж трудной, вредной работы старшим братом пришлось пережить много ушибов, ссадин, и прочих ран из-за неосторожности мелкого. Я тебе там единственное достоинство не отдавил? - резко рассмеялся Билл, чувствуя что явно сидит ровно на бедрах брата. Закатив глаза и нарочно поерзав, Каулитц младший еще громче рассмеялся, запрокидывая голову назад. Раз сам позвал - терпи, казак, а то мамой будешь - так гласит народная мудрость, а уж их надо придерживаться. Конечно билл и костями исколоть может, и глаза по случайности выдрать, но для этого надо хорошо постараться. Иногда, когда сталось почти что прижимает к кровати прессом, билл похож на младенца, для убедительности даже палец в рт засунуть может. Но после сегодняшней дозы наркоты он явно на такое не способен.

Ай, Тоом, сучкаа - истошно прокричал Билл, пыьаясь вырвался из цепких пальцев брата. Все таки щекотка, это слишком сильное наказание за такую мелкую провинность. Том ведь знал, что младший ненавидит и безумно этого боится, ибо в детстве его напотчевали байками об умерших от щекотки детях. Все таки не особо хотелось разделить их участь. Билл резко брыкался длинными ногами, пытаясь хоть каким-то образом достать брата, но все попытки оказались провальными. Кое-как, Каулитц попытался отпихнуть Томаса руками, но у него снова ничего не получилось, зато ладони прекрасно проехались по торсу брата, по безумно нежной коже и аккуратно, как бы и не преднамеренно слега надавили напах брата. Ох, сейчас Каулитцу будет явная головомойка, да причем с пременением скипидара.

Я случайноо - надрываясь протянул Билл, все еще захлебываясь в неконтролируемом смехе. Все жесейчас его действия были абсолютно не целенаправленными, так как градус выпитого был слишком высок, а протрезветь Билл все еще никак не мог. Хотя, будь он и трезвый как папа римскийв пост, он все же наверняка воспользовался ситуацией. Такого брата, даже и без камерной напущенности излучающего секс невозможно не желать. Тем более, после всего бреда написанного фанатми. Была бы воля Билла, он бы нашел самые зашкаливающие рассказы, и вооружившись ими методично сделал с братом все по сладким планам фанаток. А потом можно и в свои руки инициативу взять, несмотря ни на что. Каулитц выпрямился, осторожно покачиваясь на коленях на мягком матрасе, и снова не удержавшись упал прямо на колени брату, лицом очень удачно уткнувшись чуть ли не в пах близнеца. Какие-то пара миллиметров и плотная ткань боксеров. Опана, приехали.. - пьяно подумал билл и почти незаметно сглотнул, ожидая кога брат его выдернет, так как сил поднться самому уже не было.

эээ так. Стоп. Только-только веки медленно начали опускаться, прозвучал настолько провокационный вопрос. Это не честно, ни капли. Билл резко раскрыл глаза, и не задумываясь выпалил: а что, неужели не хочется натягивать свое отражение, заставлять отсасывать у себя, или пробовать такого же как ты? Так, дальше надо было заткнуться. Потому что это а-ат-та как неприлично, вести разговоры на взрослые темы со старшим братом, хоть и иногда, когда мальчишки приходили к Андреасу, он начинал подобные разговоры. Но Билл в них учавствовать не любит, и лишь отвлеченно посвистывал в углу, смущенно отводя глаз. Но говорить и думать это же разные вещи, не так ли? А представлять себе можно что угодно, для фантазий нет границ. Все же самым смешным было то, когда девочки писали о том, как Том дарит брату чулки и подвязки, стринги и каблуки. На самом деле, это крайне заманчиво, но кто это позволит? Ух, достанется Биллу в темной подворотне по его заднице от Йоста, причем сильно, если такие шуточки станут реальностью. Но все же иногда желание станосилось слишком сильным, безмерно хотелось почувствовать с себе брата, его дыхание, цепкие пальцы, сжимающие бедра, резкие толчки... стоп. Билл сноа резко раскрыл глаза и как ни в чем не бывало посмотрел на близнеца. Для Билла явно осталось загадкой, что минуту назад с его губ сорвался довольно громкий стон.

Это уже не просто семейные посиделки, это в секс по телефону превращается (с). Еще пара минут таких разговоров, и можно будет с чистой совестью, грязными мыслями и гигантской волной желания кончить. Билл хрипло усмехнулся, и облизнув губы слегка севшим голоском протянул: а мне боьше нравится, когда ты натягиваешь мой ротик, застаыляя ласкать твой член, обводя головку ледяным металлом пирсинга. Когда ты своими сильными пальцами хватаешь меня за волосы и перестаешь себя контролировать.. Когда обзываешь самыми грязнымии словами, которые есть в этом мире.. Все, простите, цирк провалился, факир был пьян и фокус не удался. Крышу сорвало намного раньше, чем было положено, и теперь у Билла на языке были все5 самые грязные мысли, которые когда-то тихо и скромно играли в преферанс в отдаленном уголке мозга. Но в общем-то, что у нормального в голове, то у Билла на языке, это всем давно известный факт, и смириться с ним нельзя.

Знаешь Каулитц, если твой член такой же как на рисунках, то думаю ты не зря ебешь свою гитару на сцене. Билл поудобнее устроился на огромной кровати брата, широко раздвинув свои длинные ноги. И не важно, что явный бугорок на плотной поверности слижком узких джинс все ясно давал понять брату. Решив не оставать от близнеца, Билл закатил глаза и со сладкой улыбкой на губах начал говорить, растягивая глассные: а вообще Том.. я бы был рад, если бы у меня было пять твоих копий. Чтобы один меня трахал, другой ласкал член, третий целовал, четвертый делал массаж... - голос медленно срывался на слабое, хрипле дыхание и сдавленные смешки. Пульс было прекрасно слышно, он резко отдавался стуком в барабанных перепонках, а тампература тела наверняка поднялась уже ло градуса лихорадки. Но видимо биллу не одному было так непривычно-сладко, и брат тоже уже готов был сделать чтото "запрщенное", по крайней мере сейчас. Калитцы будто играли в "кто дольше вытерпит"", хотя на самом деле уже оба были на пределе.

Не факт, что сможем сегодня проверить - неопределенно протянул Билл, лукаво заглядывая в глаза близнецу. Легкие прикосновения брата отдавались слабым покалыванием в паху, и явной слабостью. Когда трясутся пальцы просто так, без причин. Возбуждение, разгорающееся с каждой долей секунды все быстрее и быстрее. Знаешь, Томас, по их рассказам, я умею делать все слегка по другому. Билл едва удержался чтобы не рассмеяться громче, и отодвинулся от близнеца на другой край кровати. Медленно стянув с себя футболку, при этом задевая кончиками пальцев нежную кожу и потвердевшие горошины сосков, Билл все же откинул ее куда-то из зоны досягаемости. Слегка приподнял бедра, и наконец-то избавился от оков одежды, оказавшись перед старшим бртом в одних украшениях, снять которые сил уже не было. Широко раздвинув свои идеальные, длинные ноги Билл запустил в ротик сразу три пальца, посасывая их с неприлично громкими причмокиваниями. До конца насладившись ими, Билл запрокинул голову назад и выгнувшись начал ласкать указательным пальцем сфинктер, слегка надавливая. Почувствовав, что сил терпеть уже нет, Каулитц резко ввел в себя два пальца, прогнувшись и громко простонав. Именно так сучка Билл любил играть с Томом в прекрасную игру, у котрой одно правильно. Только не касайся меня.

Каулитц младший еще шире раздвинул ноги, будто бы дразня брата. Длинные пальцы медленно растягивали настолько узкую, сжимающуюся дырочку. Одно легкое движение - кончик пальца коснулся простаты и Билл с громким стоном резко прогнулся, сжав пальцами свободной руки шелк прохладной простыни. Бешенный стук сердца, обжигающие капельки пота, стекающие по шее, это слишком запретно и слишком приятно. Хочется длотронуться до напряженного до невозможности члена, получить разрядку, но Билл запретил себе делать это. Еще сильнее хотеось сейчас получить в "полное пользование" своего близнеца, его нежные, или же наоборот порывистые и резкие движения, чтобы он бесцеремонно вторгался в тело младшенького, сначала причиняя боль, а потом безграничное наслаждение. Надо вытерпеть еще немного, что ощущения стали самыми сильными в этом мире, которые никто больше не сможет испытать, потому что у них нет Такого близнеца. Именно Такого, который слишком разный, такой далекий, и с другой стороны на безгранично, опасно близком расстоянии. Нам нельзя, но разве от этого что-то изменится, от простой фразы? Да никогда.

Какие-то несколько долей секунд, и все резко перевернулось, изменилось. Именно после этого момента все не будет как раньше, уже никогда. Громкий стон прямо в уже покусанные, но безгранично нежные губы брата. Резко прижимаясь к нему, Билл начал сам насаживаться на безумно сильные, ласковые пальцы близнеца. Обвив его спину рукамии, лаская нежную кожу пальцами и изредко задевая ногтями, чувствовать каждый милиметр этого любимого, самого желанного в мире тела. Каулитц младший позволял быть брату хозяином положения, позволял быть требовательным и жестким, да каким только угодно, лишь бы рядом. Уже за границей дозволенного, когда будто бьет током. Билл впустил в свой ротик язык брата, разрешая делать что угодно, отдаваясь полностью и окончательно. Сбивающееся дыхание, прерывающееся и будто ы разрывающее безумно плотный воздух комнаты, громкие стоны.. Интерсно, кто же будет дальше? Осталось главное. Просто не утонуть в этой любви. Остаться.

Идеальное тело брата, покрытое прекрасно ровным загаром. Его аромат, настолько будоражащий сознание и умелые ласки - бешенный коктейль, который просто сводит с ума, как самый лучший наркотик. Стон срывается на крик, из самой глубины сознания, хриплый и полный желания, похоти. Даже на вздох нет никаких сил, и дыхание постоянно прерывается, становится слишком тяжелым, непостоянным. Каулитц младший, которго от каждого прикосновения близнеца била крупная држь уже кричал, так как только мог. Наверное, если бы про услышал этот стон, переходящий  крик, то заставил перезаписать финальный момент в песне Schrei. Хотя нет, слишком бы много детишек погибло от разрыва сердца, да и такое слушать им не положенно. Слишком сладкая пытка, в которой Билл будто бы утопал. Это - только для двоих, и никому больше. Я сохраню тебя, мой маленький грязный секрет.